Автор: admUhta

Жаба ага (Bufo marinus) – одно из самых ядовитых животных на планете, относится к классу земноводное, семейству настоящие жабы. По-другому ее называют тростниковая жаба. Подвиды этой жабы не выделяют. Размеры земноводного впечатляют: весит жаба ага порой более 1 кг, длина тела около 16 см, хотя в редких случаях может достигать и 20 см. Интересно, что женские особи крупнее мужских. Лишь один вид жаб может посоперничать с агой в размерах – это самая крупная на планете жаба Бломберга.

 

Симпатичным это земноводное не назовешь: спинка у ядовитой жабы аги серая или насыщенно-бурая, покрыта крупными темными пятнами. Брюшко желтоватое и тоже покрыто темными пятнами, но более мелкими. Кожа бородавчатая и сильно ороговевшая.

 

Горизонтально расположенные зрачки – следствие ночного образа жизни жабы аги. Как и у других видов жаб, у аги перепончатые лапы.

 

Родиной ядовитой жабы аги является Южная и Центральная Америка. Земноводное не выносит холода, поэтому все места обитания жабы, находятся в зонах тропического и умеренного климата. Искусственно жаба ага была завезена еще в ряд стран и регионов: Австралию, Филиппины, Папуа-Новую Гвинею, некоторые Карибские и Тихоокеанские острова. Сделано это было для того, чтобы ядовитая жаба истребила сельскохозяйственных вредителей. Однако ядовитые свойства этого земноводного-агрессора недооценили: помимо вредителей, от яда жабы аги пострадали и аборигенные виды земноводных, и домашние животные.

 

 

Заушные железы, вырабатывающие знаменитый яд жабы аги, расположены на задней части черепа. Помимо этого на коже спины и головы имеется еще множество мельчайших ядовитых желез. Собака или кошка, укусившие тростниковую жабу, мгновенно умирают. Опасна она и для человека: смертельный яд жабы аги может проникнуть в организм, даже если земноводное просто взять руками. Почувствовав угрозу, ага немедленно стреляет ядом в противника.

 

От многих других видов жаб, питающихся, в основном, насекомыми, ядовитую жабу агу отличает всеядность. Отправляясь на охоту в темное время суток, это хищное земноводное благодаря своему яду убивает и поедает не только различных насекомых и червяков, но и мелких грызунов, например, мышей, а также птиц, ящериц, других жаб и лягушек. В случае необходимости тростниковая жаба может довольствоваться и падалью.

 

Самка жабы аги может отложить до 35 тысяч икринок, из которых спустя 3-7 дней появляются мелкие черные головастики, все свое «детство» питающиеся водорослями или растительными остатками. Удивительно, но и головастики тростниковой жабы, и даже икринки также ядовиты, как их родители, и отравляют ядом воду, в которой появились на свет. В неволе ядовитая жаба ага может прожить до 15 лет, тогда как в естественной среде жизненный цикл редко превышает период в 10 лет.

 

В коллекции музея жаба ага появилась в 1978 году из Южной Америки.

В коллекции чучел рептилий и амфибий, среди прочих экспонатов хранится лопаточная кость морской черепахи биссы, привезенная в наш музей самим Седых К.Ф. из его  путешествия по Вьетнаму в 1980 году.

 

Бисса или настоящая карета – вид морских черепах, вырастающих до метра. Всю свою жизнь они проводят в море, выходя на берег только для того, чтобы отложить яйца. Несмотря на довольно широкий ареал обитания, биссы в основном встречаются в тропических и субтропических тёплых водах. Из-за того, что яйца этих черепах считаются деликатесом, а панцирь используется для изготовления предметов роскоши и сувениров, этот вид находится под угрозой.

 

 

Вообще надо сказать, что черепахи давно начали «страдать» из-за своего панциря. Начало применения черепахового панциря для декорирования изделий, и в частности как облицовочного материала или материала для инкрустаций, относится к 80 г. до н. э., о чем Плиний пишет: «Карвилиус Полло, человек щедрых привычек и изобретательный на выдумки, касающиеся отделки предметов роскоши, был первым, кто нарезал панцирь черепахи на полосы и отделал ими ложе и кабинет». Панцирь был прекрасным материалом для инкрустации украшений, оружия, шкатулок, табакерок. В период расцвета моды на веера наиболее дорогие из них делались так же из панциря черепахи. Большие роговые и черепаховые гребни, мода на которые пришла из Италии, украшались цветными камнями, камеями и инкрустацией. В Италии в XVI веке возникло искусство инкрустации пластин из черепахового панциря медью и другими металлами. В XVII  веке оно распространилось по Центральной Европе. Эту технику довёл до предела мастерства Андре-Шарль Буль – главный мебельный мастер Людовика XIV. С началом XIX века черепаховые изделия пережили «возрождение». Черепаховые гребни для волос вошли в моду в 1870-ые годы после первой постановки оперы «Кармен». Апогея  мода на панцирь черепахи достигла в начале XX века. Тогда же появились имитации панциря черепахи из рога. Кстати, в торговлю поступали в основном роговые пластинки, покрывающие костистый верхний щит (карапакс) черепахи биссы. Несмотря на то, что это самая маленькая из морских черепах (её карапакс никогда не превышает 76 см в длину) после полировки именно панцирь этих черепах отличается особо ценимой профессионалами красотой. На щите насчитывается всего тринадцать больших пластинок – пять по центру внизу и по четыре с каждой стороны и в дополнение к ним 24 маленькие пластинки, которые образуют зазубренный край верхнего щита панциря. Большие пластинки перекрывают друг друга от фронтальной части назад, подобно шиферным плитам на крыше – от гребня вниз; перекрытие составляет приблизительно третью часть всего размера пластинки. Размер каждой из них может быть от 20 до 30 см, а вес – 0,25 кг. Как писали в старых книгах, интерес представляли большие пластинки; мелкие пластинки по краю верхнего щита и пластинки нижнего щита ценились меньше или вообще не имели коммерческой стоимости. С одной черепахи можно получить до 3,5 кг черепахового «щита».

 

В походе за экспонатами по реке Айюва.

 

Побывать на реке Айюва, где по рассказам геологов имелись юрские обнажения, было давней мечтой ухтинских краеведрв. Стремление съездить туда особенно усилилось после беседы, которую провел с ребятами в Доме пионеров геолог Илья Исаевич Крупенский.

 

Из воспоминаний К.Ф. Седых.

 

«…2 августа 1956 года мы выехали поездом на станцию Керки. Станция Керки встретила нас дождем. Бродя по берегу, ребята поёживались под плащами и робко предлагали вернуться обратно со следующим поездом.

 

Но вот среди гальки появилась полоска синей глины, а на ней лежал… обломанный, сплюснутый, исцарапанный белемнит! И сразу на дождь перестали обращать внимание. Мы нашли множество раковин белемнитов, самых разнообразных форм и размеров.  Были тут совсем круглые и плоские с одной стороны, ровные и с желобками, цельные, монолитные и с отверстием внутри, большие, диаметром до 5 сантиметров, и маленькие, с карандашик толщиной, коричневые, полупрозрачные, желтоватые, серые, черные…

 

 

О возвращении домой уже никто не думал. Чем дальше, тем больше нам встречалось окаменелостей. О белемнитах и говорить нечего, их стало столько, что мы мало обращали на них внимания…»

 

С 1961 г. в г. Свердловске стартовала первая спелеосекция, состоящая из трех туристов, отправившихся  в поход на Северный Урал. Они собирались перевалить через Уральский хребет, но вместо этого оказались недалеко от Североуральска, в окрестностях озера Светлое. Тут был обнаружен грот, полочка и уходящий вниз колодец с очень узким горлом. Они и были первыми туристами, открывшими сталактитовую пещеру. К делу подошли более чем основательно, в разные регионы необъятного СССР засылались мобильные поисковые группы.

 

Вот и Кирилл Фёдорович Седых – будучи школьным учителем биологии и географии, (в дальнейшем – директор и основатель музея природы Земли), не остался в стороне, в 1966 году посетил город Свердловск и побывал в экспедиции по Среднему Уралу. В память об этой поездке в нашем музее появился новый предмет в коллекции «Геология» – массивный сталактит, который до сих пор находится в нашем музее.

 

Рыба еж – вид морских лучеперых рыб, семейства Двузубых. Тело покрыто многочисленными темными пятнами. Цвет  от  светло-коричневого  до  фиолетового. Брюхо белое,  кожа гладкая, покрытая длинными острыми шипами. Голова  сферической формы с большими глазами навыкате. Рот большой, широкий  почти всегда открыт. Мощные зубы слиты в пластины, позволяющие  легко перемалывать крепкие раковины моллюсков и веточки кораллов. Рот с челюстями и режущими пластинами напоминает клюв попугая. С помощью клювообразного рыла  рыба умело дробит панцири и раковины своих жертв, отрывая кусочки  мяса.

 

Рыба еж  отличается  от других обитателей подводного мира   способностью  увеличиваться  в 4 раза, принимая форму шара.  Она  обладает специальным  воздушным мешком, состоящим из желудка и особого выроста кишечника, способным наполнять его воздухом или водой. В случае опасности она раздувается  и меняет  защитную окраску на яркую. Почувствовав угрозу, рыба начинает поглощать в себя воздух и  выпускает  наружу свои шипы. В таком состоянии она может находиться   до тех пор, пока не исчезнет опасность, и становится несъедобной для  многих морских хищников. Раздутая рыба не может самостоятельно передвигаться и часто просто дрейфует в воде брюхом к верху.  Плавники  маленькие, поэтому плавает она медленно и неторопливо. Хищнику, проглотившему рыбу-еж,  грозит неминуемая смерть.

 

Поедают рыб-ежей только акулы, отличающиеся своей пищеварительной системой, так как они  способны поедать практически  все, что движется в водной стихии.

 

Размер  тела взрослой рыбы достигает от  50 см до 90 см,  с массой до 3 кг. Внешне все рыба ежи похожи между собой, но есть различия в размерах и расположение пятен на теле.  У мальков на брюхе есть коричневые пятна, которые пропадают, когда рыба достигает  своей зрелости.

 

 

Рыбы держатся обособленно. Только в период нереста самец и самка находятся вместе. Самка способна метать до 1000 икринок. После нереста рыбы теряют интерес к своему будущему потомству, и друг к другу. Вызревание икринок длится 4 дня, после чего появляются мальки. С самого рождения они внешне похожи на родителей, но на этом этапе  их тело защищено тонким панцирем. Примерно через 10 дней панцирь отпадает, вместо него вырастают колючки. Этот процесс занимает три недели. И рыба еж полностью похожа  на своих родителей, умеет надуваться в момент опасности.

 

Пока маленькие рыбки,  не достигнут определенных размеров, они держатся вместе, чтобы не стать,  чьей то добычей. В момент опасности, сбиваются в кучу. Становятся похожими на большой шар с колючками. Это — отпугивает хищника.  Пока  рыбки маленькие они находятся   ближе к поверхности воды, там вода теплее. Повзрослев, рыбка уходит на дно, ближе к коралловым рифам и начинает свою взрослую жизнь.

 

Длительность жизненного цикла рыбы ежа  в условиях неволи – до 4 лет. В дикой природе эти рыбы живут значительно меньше, по причине их массового отлова.

 

В коллекции музея  4 рыбы еж привезены  в 1980 году Кириллом  Федоровичем Седых из путешествий по  Северной Корее и Вьетнаму.

 

Мы привыкли считать птиц королями воздуха и незаслуженно забыли, какими удивительными способностями к полёту обладают наши ближайшие родственники – млекопитающие. Между прочим, каждый пятый вид млекопитающих умеет летать, а звериный лётный стаж составляет ни много ни мало 150 миллионов лет!

 

В отличие от птиц, у которых полёт формировался как «прыжок с разбега вверх», млекопитающие совершенствовали «прыжок с дерева вниз». Перепрыгивая с одного растения на другое в поисках еды и новых мест обитания, спасаясь от хищников, обитателям крон приходилось преодолевать по воздуху значительные расстояния. В процессе эволюции у некоторых видов появились особые приспособления – адаптации – к планирующему и машущему полету.

 

Главное изобретение животных-планеристов – летательная перепонка – позволила им не только контролировать дальность и скорость, но и изменять направление движения во время полёта.

 

Летучие мыши  независимо от птиц изобрели машущий полёт. Наиболее древние формы существовали ещё 50 млн. лет назад. От птиц рукокрылых отличают уникальные суперспособности: они летают не только «руками», но и «ногами», по-особому взлетают и приземляются, имеют на крыльях специальные осязательные клетки и великолепно ориентируются в темноте с помощью эхолокации. В отряде рукокрылых есть летучие собаки и летучие лисицы, а также многочисленные и непохожие друг на друга летучие мыши – вампиры, ушаны, кожаны, нетопыри. Многие из зверей-лётчиков ведут ночной образ жизни.

 

В коллекции музея природы Земли находится 4 чучела летучих мышей, три привезены Кириллом Федоровичем Седых в 1978 году с Северного Кавказа и чучело северного кожанка из г. Ухты, поймано в 1986г.

 

Длиннохвостая неясыть, или уральская неясыть – птица, относящаяся к семейству настоящих сов, отряду совообразных.

 

Это одна из самых крупных неясытей. Её длина достигает 70 см, размах крыльев около 115 см, длина крыла примерно 35–40 см, хвоста 30 см. Главный отличительный признак вида – длинный, клиновидный, с темными полосами хвост. Когда сова сидит на дереве, хвост далеко выступает из-под сложенных крыльев. Общая окраска спинной стороны беловато-охристая с бурым продольным рисунком и слабыми поперечными отметинами на больших перьях.   Пальцы оперены до когтей. Черные когти длиннохвостой неясыти являются основным оружием и орудием охоты. Радужина глаз тёмно-бурая, клюв жёлтый.

 

Самки крупнее самцов. В окраске и внешнем виде половой диморфизм не выражен, различия практически отсутствуют.

 

Призывный крик длиннохвостой неясыти – низкое протяжное гудение и ещё более низкий двойной звук.

 

Впервые этот вид был описан на Урале, отсюда и второе название длиннохвостой неясыти – уральская.  Ареал длиннохвостой неясыти обширен и тяготеет к территории древней палеоарктической тайги, встречается она от атлантических берегов Западной Европы до Китая и Японии. Вся территория лесной России заселена ею полностью, однако увидеть эту птицу можно нечасто. Длиннохвостая неясыть – птица, которая заселяет любые лесные массивы, предпочитая, чтобы они были достаточно большими. Будет это хвойный лес, широколиственный или смешанный – большого значения для совы не имеет. Однако для гнездования длиннохвостая неясыть выбирает густые, дремучие леса с крепями и обильным подлеском.

 

Гнездящаяся, кочующая и зимующая птица. Гнездится на деревьях в старых гнёздах хищных птиц, в нишах-полудуплах прогнивших пней, иногда прямо на земле под прикрытием вывороченного пня или низко свисающих еловых лап. Кладка в апреле, состоит из двух-четырех белых яиц. К насиживанию первого яйца самка приступает после откладки и сидит очень плотно. В это время она не охотится, её кормит самец. Насиживание одного яйца продолжается чаще всего 28 суток, птенцы вылупляются с интервалом через ночь. Вылупившиеся совята остаются в гнезде в течение месяца. Птенцовая смертность очень велика, и в летном выводке редко бывает свыше двух молодых птиц. Характерные черты поведения взрослых птиц, особенно самок, возле выводка – активность и смелость при защите птенцов. Основным кормом длиннохвостой неясыти являются мышевидные грызуны. Иногда ловит землероек, лягушек, насекомых, а также воробьиных птиц. Она в состоянии осилить белку, рябчика и тетерева.

 

Полет длиннохвостой неясыти легкий, бесшумный и очень маневренный. Сквозь густую крону деревьев она пролетает, не задев ни одной ветки. Бодрствует и охотится неясыть в темноте, а светлое время суток проводит сидя на ветке дерева у самого ствола. Подпускает к себе на довольно близкое расстояние. При приближении человека слетает с ветки, как бы падает, и быстро удаляется в лес, очень маневренно огибая густые ветви деревьев.

 

Бесшумный полет сов обеспечивается особым строением перьев. Края маховых перьев у большинства птиц гладкие, у сов же ведущий конец маховых перьев вместе с наружной третью, а также замыкающей частью укреплены щетинистой каймой, которая обладает эффектом приглушения любого порыва воздуха. Кроме того, сама поверхность крыла довольно пушистая, что также способствует приглушению звука.

 

Длиннохвостая неясыть охраняется в Тверской, Рязанской, Московской областях и в Республике Татарстан, что подтверждается Красными книгами этих регионов. Включена она также в Красную книгу МСОП (Международный союз охраны природы). Причина снижения популяции в регионах – цикличные колебания численности мышевидных грызунов, составляющих основной рацион длиннохвостой неясыти, вследствие природных и климатических условий.

 

В коллекции музея природы Земли представлено 2 чучела длиннохвостой неясыти.

 

Из воспоминаний К.Ф. Седых.

 

Как удивительная находка пролежала  в глине до его прихода несколько сотен миллионов лет! И была найдена К.Ф. Седых в путешествии на реку Айюву в 1956 г. 

 

В путешествии принимали участие: Кирилл Федорович Седых,  Леонид Козинов, Лев Долгополов, Юрий Иванов, Геннадий Терентьев, Альберт и Виктор Гридчины, Майя Емец, Валя Вихрева, Вася Залесский и др.

 

 

Побывать на реке Айюва, где по рассказам геологов имелись юрские обнажения, было давней  мечтой ухтинских  краеведов. Стремление съездить  туда особенно усилилось  после беседы, которую провел в Доме пионеров геолог Илья Исаевич  Крупенский о горючих сланцах Айювы, имеющих значение и как топливо, и как удобрение.

 

«2 августа 1956 г. мы выехали поездом на станцию Керки. Из окна вагона в придорожной канаве заметили шесть желтых  ирисов. До сих пор мы не встречали этого растения.

 

 

Станция Керки встретила нас  дождем. Бродя по мокрому берегу, ребята поеживались под плащами и  робко предлагали, а не уехать ли нам обратно со следующим поездом? Но вот среди гальки появились полосы синей глины, а на ней лежал  обломанный, сплюснутый, исцарапанный белемнит! И сразу на дождь перестали обращать внимание. Мы нашли множество раковин белемнитов, самых разнообразных форм и размеров. Были тут совсем круглые и плоские с одной стороны, ровные и с желобами, цельные, монолитные и с отверстием  внутри, большие диаметром до 5 см, и маленькие, с карандашик толщиной, коричневые, полупрозрачные, желтоватые, серые, черные…

 

На  некоторых  раковинах имелись натеки и наросты пирита – сернистого железа. Руда эта встречалась и отдельными кусочками  и глыбами, блестя тяжелой желтизной металла. А Вася Залесский  нашел две крупные, едва умещавшиеся на ладони, ракушки ауцелл.

 

О возвращении домой  уже никто не думал. Мы двинулись  вниз по течению реки. Прошли мимо аккуратно огороженного пляжа с надписью «Место для купания» и мостиков, тоже с надписью «Место для стирки белья», удивились немного, что даже на далекой таежной станции все устроено так хорошо и культурно. За поворотом реки вступили уже в пределы тайги.

 

 

 

 

И здесь, как и на реке Седью, росло много зонтичных, но чувствовалось уже дыхание осени,  и насекомых на цветах сидело совсем мало – полосатые жуки-восковики, красные жуки-солдатки, да несколько бабочек перламутровок и голубянок. Зато, чем дальше, тем больше встречалось окаменелостей.  А  белемнитов  попадалось столько, что мы уже не обращали на них внимания, так как мы уже набрали полные рюкзаки. Взяли  еще  только один, раковину которого обвивала трубка морского червя. Чаще всего встречались раковины ауцелл, массивные раковины аномий, устриц и мелких двустворчатых пластинчатожаберных моллюсков. Изредка встречались и плиточки горючих сланцев, видимо принесенные откуда-то с верховьев, так как здесь  выходов этих пород не замечалось.

 

У подножия песчаного холма мы нашли черные и коричневые куски окаменелой древесины, тяжелые и массивные, сверкавшие металлическим блеском аммониты, гладкие и ребристые, витые раковины брюхоногих моллюсков, членики морских лилий, мшанки. Собрав достаточное количество, мы пошли дальше  вниз по реке Айюва, и среди последующего большого числа находок исключительно интересной оказалась одна – два позвонка  юрского ящера ихтиозавра, пролежавшие в глине до нашего прихода несколько сотен миллионов лет!  Позвонки имели 8 сантиметров в диаметре и 5 сантиметра в ширину. Видимо, его владелец был не менее шести — восьми метров в длину.  Вот это была значимая для музея находка!

 

 

Встретив брошенные плоты, мы погрузились на них и проплыли километров десять, затем по лесной дороге вышли на станцию Катыд-Ведь. В ожидании поезда на Ухту мы слушали рассказы служащих этой небольшой станции о том, что часто по  ночам  сюда приходят медведи, белки, лоси, бурундуки – самые обычные гости. Мы показали  им свои находки и коротко рассказали о геологическом прошлом нашего края. Пригласили также приезжать к нам в Ухту и заходить в  музей. Познакомившись,  и в дальнейшем,   стали  большими друзьями….»